Андрей Дударев: Волонтёрство – это дело одного

О системе и несистемности

Сегодня несистемность не просто не в моде, она преследуется.

Человеку приходится не делом заниматься вне системы, а преодолевать. Как-будто создан орган специальный, который занимается тем, чтобы искоренять все несистемные какие-то явления, личности, проекты и прочее.

Мне рассказывали, что в 2015-м году было ЦУ по Московской области, нейтрализовать по муниципалитетам всех несистемных лидеров… И в 2016-м – то, что произошло со мной… (первое понижение в должности, перевод из настоятелей в клирики – прим. 140 солнц).

Один журналист спросил, а что такое случилось, ведь вы и до этого делали много чего? Там после установки памятника Толстому можно было уже в 2013-м активизироваться и вас как-то призвать к ответу. Нет, всё спускалось, а потом, раз, и стали прессовать.

Думаю, в 2015-м, и вправду, такая команда была.

О возможном депутатстве

Не знаю, может, когда-нибудь и пойду, но беда, моя личная, и совершенно не хочу быть частью какой-то машины, то есть встраиваться в какую-то структуру. Как только я встраиваюсь – начинаю людей напрягать, раздражать… Не хочу этого, но так происходит.

Начиная с документов, бумажек… Это очень дорогое удовольствие, даже баллотироваться в депутаты. А где деньги взять? Как минимум нужно будет нанять юриста, который поможет правильно всё оформить.

И, может быть потому мне не хочется этим заниматься, погружаться… Нравится одному что-то такое придумывать и осуществлять, от начала и до конца. Люди находятся и средства находятся.

О волонтёрах

Мне кажется, что волонтёрство – это дело одного. Человек решил для себя и сам пошёл и сделал своими руками. На каком-то одном проекте, безусловно, может произойти объединение волонтёров, которые решили независимо друг от друга одно что-то сделать. Но как только им говорят, ребята объединяемся, делаем ещё один проект тем же составом, всё – волонтёры перестают быть волонтёрами. Или как на языке волонтёров – происходит выгорание уже на втором проекте.

Считаю волонтёром человека, делающего что-то просто так. А сделать что-то просто так в общине волонтёров не получается. У меня был опыт общения с волонтёрами. Их всех отличала одна вещь. Они работают недолго. Максимум час. Потом обязательно фотографируются и исчезают. И больше не появляются. И вот они называли себя волонтёрами.

Это уже выродившийся волонтёр. Никогда человек не будет делать просто так то, что ему сказал другой. Я делаю что-то сам, знаю, что это мой плод, и вот я его люблю. Получаю от этого удовольствие, от реализации, смотрю, как плод зреет. Он готов к потреблению. А если мне кто-то что-то скажет сделать, ну как бы я не старался, не буду вкладывать в это душу, это не моё.

Нина Георгиевна

У нас в музее Маяковского два года назад появилась пожилая дама Нина Георгиевна. Пришла ко мне, спрашивает, а можно я буду помогать? Говорю, да, пожалуйста. И вот два года она приходит сюда как минимум пять-шесть раз в неделю. И что-то такое – там сорнячки, там посадит, там уберёт, там подкрасит… При этом тратит свою пенсию на все эти вещи.

Сюда на дачу Маяковского стали заходить поклонники скандинавской ходьбы. Если среди них есть пожилые люди, она просто не выдерживает и говорит, что вы ходите? Это в Скандинавии – они сначала дороги сделали, убрали их, и ходят по ним. У нас дорог нет, помойка везде. Вот идите лучше пакеты возьмите, соберите мусор. Вы наклонитесь только раз сто. Какая вам ещё зарядка нужна?

При этом Нина Георгиевна – очень добрый человек, не то, чтобы она кого-то осуждает. Ни с кем не объединяется, никто к ней не примкнул. Считаю, что она и не хочет, чтобы к ней кто-то присоединялся. Ей нравится что-то делать. Если бы таких людей было больше, то больше бы стало по-настоящему творческих, выполненных с душой проектов. Это всегда замечается, как сделано – с душой или без души…

О воскрешении

(по поводу рассказа отца Андрея о том, что Чекрыгин дал «ответ» на мысленное обращение к нему, помог отыскать его могилу).

Для меня главный ответ, что конца этому не будет, потому что Чекрыгин мне ответил. Если он умер и продолжает говорить, беседовать и отвечать – он жив! И более того, он вернётся, то есть для него эти останки важны. А если важны, значит, они имеют смысл.

Речь о воскрешении – это не пустой звук, потому что им оттуда виднее, будет оно или не будет. Если останки для них важны, значит, воскрешение будет, они знают об этом, а мы нет. Мы можем только верить, сомневаться… Для меня важно, что жизнь – вечна материально. Не духовно, как сегодня многие верующие люди считают, что мы живём, умираем, душа продолжает вечную жизнь, а тело – отработанный материал. Меня это не устраивает. Как это без тела?

Мне страшно представить, что не будет тела! Нельзя что-то строить, искать, находить, терять или куда-то двигаться. Что-то узнавать открывать, куда-то взбираться, спускаться… Это для меня невообразимо. И в данном случае я нашёл для себя ответ – мы вечно материальны. И будет воскрешение, пробуждение. Тело спит, как мы говорим в христианстве – «усопшие, уснувшие…». Мы приходим в этот мир, чтобы никогда уже отсюда не уйти.

О будущем Земли

Верю Николаю Фёдоровичу Фёдорову, который говорил, что Земля станет для нас гигантским кораблём космическим. Ведь она висит в пространстве, и однажды люди научатся её перемещать, вместе с атмосферой. И не нужно будет строить корабли, запасаться едой, кислородом. Просто привести в движение саму Землю. Эй, ребята, полетели!

А для чего Бог создал эту Вселенную? Мы говорим о конце света, ладно, мы такие-разэтакие – это заслужили. Ну а Вселенная-то причём? В этот самый момент создаются новые пространства, планеты, галактики… Они вообще не успели пожить, они девственны, святы и невинны.

Считаю, что Земля, действительно, будет конечна, но до этого мы успеем освоить на ней всю Вселенную, по крайней мере, большую её часть. Вселенная продолжит расширяться, и конца этим поискам не будет.

О режиме дня

Начнём, во сколько я засыпаю. Для меня сон – это то, что я больше всего в жизни ненавижу. Не понимаю, зачем он нужен, этот сон, зачем нужна ночь. Нет, ну ночь понятно… Но почему мы хотим спать? И ненавижу вечер, когда нужно засыпать.

Поэтому, когда я открываю глаза, вижу, что поспал три-четыре часа – радуюсь – я отдохнул. Думаю, что буду делать. А буду делать то, чем занимаюсь в данный конкретный момент. Я не планирую, потому что могу увлечься чем-то другим и дело, которым я занимался, отойдёт на второй, третий планы. Всё равно его закончу. То есть какой-то логический конец у этого дела будет. Не брошу его просто так. Или заморожу, чтобы потом продолжить.

Ненавижу сон, мечтаю о том, чтобы не спать, но при этом чувствовать себя хорошо. Потому что очень много дел.

О счастье

Самый счастливое для меня, когда я не реализовал ещё что-то, только придумал, и впереди много работы разной. Допустим, мы будем стоять на открытии мемориала третьего июня. Это самое неприятное для меня. Для кого-то может быть здорово, пожинать лавры. Мне уже неинтересно, я уже ничего не делаю, погружаюсь в такую прострацию и спешу опять чем-то заняться, чтобы почувствовать тот момент, когда что-то придумал, но ещё не реализовал. И буду реализовывать.

Мне страшно ничего не делать. Боюсь состояния, когда не знаю, что делать. Всякий раз, когда появляется какая-нибудь идея, пытаюсь её хотя бы чуть-чуть реализовать. Из-за этого везде опаздываю, всегда опаздываю! Люди на меня обижаются, злятся даже. Говорят, приезжай. Отвечаю – приеду во столько-то. По дороге могу чем-то отвлечься, что-то меня задержит…

Постоянно опаздываю, но при этом не могу отказать. Вдруг нечем будет заняться, это для меня жуткое состояние. Боюсь этого состояния, боюсь остаться без какого-то дела. Поэтому и хватаюсь за всё.

О том, что такое дело

Все темы, которыми я занимаюсь, они все почему-то сходятся. Я удивляюсь этому и не перестаю этому удивляться, потому что я никак на это не влияю. Хотя я делаю то, что мне захочется, то, что мне интересно. Жена ругает: «Что ты из стороны в сторону бегаешь, займись одним каким-то делом, доведи его до конца». Но я не понимаю, как так – вот это дело, а это не дело. Что такое конец дела? До какого конца ты его доведёшь? До получения денежных средств, или что?

Поэтому у меня нет такого понятия – одно дело. Для меня всё – дело. Это какие-то разные занятия, но дело одно. Ты делаешь то, что тебе интересно и отдаёшь этому душу. И этих дел может быть параллельно тысячи, а до конца невозможно ничего довести. Потому что любой конец – это начало чего-то нового. Если у дела после его завершения нет никакой перспективы – значит, это ерунда, тупик. Вот и всё.

Всё неслучайно

Я считаю, что кто-то этим всё-таки руководит. Как угодно можно назвать – Бог, или просто какая-то вселенская гармония. Ты живёшь-живёшь, раз, какая-то тема всплывает, человек к тебе приходит. Ты книжку открываешь случайно, казалось бы, или в Интернете копаешь, начинаешь одно что-то искать – там, и там, и там. И потом у тебя, понеслось, во что-то ты погрузился…

Неслучайно всё, с большим вниманием нужно ко всему относиться. Тогда жизнь будет интересна, насыщена, а главное, это метание приведёт тебя к абсолютному объединению всего, чем ты занимаешься. Получится одно большое дело такое. Необъятное совершенно дело, которое можно потом назвать образом жизни.